Зачем заводить архивы, тем более бесполезно трястись над рукописями? Историю можно придумать наново и рассказать так, что от настоящей не отличишь. Будут висеть по стенам музея фотографии, на которых запечатлены прочные немецкие столбы с укрепленными на них таблички с названиями улиц. Разными штрассе имени непонятно кого. Буквы оживают на глазах - фотографиями, короткими биографиями. На подставке – личные вещи давно ушедших из жизни людей: камешки в банке, туфли, шляпа... Мемориал немцам, давшим названия улицам Дюссельдорфа исполнен изящно, насыщен информацией. Из пояснений можно узнать, что Эрвин фон Вицлебен писал стихи и создал поэму под влиянием мистического видения, сопровождавшегося обретением «куриной лапки с одетым на нее золотым кольцом, снабженной надписью «Да будет свет», а адвокат Юнг Штиллинг прославился в 1921-ом году блестяще выигранным процессом, что изобретатель Эрих Хупнер в 1926 был приглашен в СССР участвовать в секретном проекте, связанном с телепортацией, там вступил в ВКП (б) и погиб в сталинских лагерях. Двенадцать замечательных биографий – просто так ведь названиями улиц не становятся. Здесь есть художник, благотворительница, военный, археолог, архитектор, актер, композитор, летчик и даже один врач-лингвист, почти святой.
За именами раскрываются биографии, вписанные в реальную историю, с занимательными подробностями, правдоподобными и невероятными ровно настолько, чтобы мы могли поверить – все было именно так. Летчик-изобретатель нового аппарата Феликс Клейн погиб вместе с машиной, названной «Taube» (Голубь). Врач-богослов Роберт Бернадис, расстрелянный за участие в Сопротивлении, дружил с Пьером Тейяр де Шарденом и Мартином Бубером и оперировал вслепую. Композитор-новатор Лео Шатц впервые преодолел традиционные формы. Археолог Альбретхт фон Хаген раскопал в Будапеште гробницу Атиллы и предложил теорию об Иисусе – предке франкских королей. На свалке деталей попадаются совершенно невозможные, вроде аппарата для телепортации и книге о единой Европе, изданной в 1932-ом году. Но ведь люди всерьез и не о таком пишут, и в реальных биографиях дичи хватает. Легкие нестыковки, рассыпанные повсюду, вызывают раздражение, потом – сомнение. К тому же попадаются знакомые, но совершенно в другом качестве, фамилии. Главная подсказка – в именах художников и тонких обстоятельствах восприятия ими бумаги – всегда белой, ждущей текста и изображения, названий – свободных от смысла и истории, персонажей – всегда в поисках автора, истории – огромного склада траченых молью фактов и поношеных версий.
Никита Алексеев и Игнат Данильцев попали в Дюссельдорф волею культурного обмена. После успешного выступления на выставке, организованной в тамошнем Кунстхалле Московским Домом фотографии, им предоставили мастерские в тихом пригороде Гольцхейме. Название стоило многого, а тут еще таблички на столбах с именами, вызывающими романтические ассоциации. Концептуалисты – те же сказочники. Ничего что слишком серьезные и наукообразные – не настолько все же, чтобы всерьез демонстрировать публике свои научные изыскания. Копаться в архивах, рыться в энциклопедиях приходится, конечно, но только с целью потом сложить все по-своему. Восхитительный обман им очевидно дороже любых истин не потому, что возвышает, а просто так, из любви к искусству. Долгие годы работы над собой позволяют опираться на внутренние ресурсы и умение работать с деталями. Алексеев и Данильцев бродили по улицам чужого города, читали таблички с их названиями – всякие там штрассе. Так ведь и на родине так - ходишь, видишь имена, которые ведь что-то значат, если задуматься, хотя у нас все немного однообразней. Но и в Германии, где очевидно легче было бы переписать энциклопедию, подчеркнув необходимое и расцветив скучное, Алексеев с Данильцевым пошли другим путем.
Демонстративно игнорируя довольно известную информацию о том, что Эдит Штайн – не благотворительница, канонизированная католической церковью святая, погибшая в Освенциме, а Фелкс Клейн – известный математик, они сочинили довольно неубедительную версию о том, что в Дюссельдорфе никто не знает, не помнит и не понимает, в честь кого названа была улица, даже просвещенные интеллигенты, не говоря уж о заезжих художественных стипендиатах. Оттого и пришлось начать поиск, архивы раскрыли тайны, результатом стала выставка "12 из Гольцхейма". Невинность она хранила недолго – уже на следующий после открытия день в статье Сергея Хачатурова были названы подлинные факты и даты. Настоящие биографии, найденные простым поиском в Интернете, стоят вымышленных. Пауль фон Хаазе не мечтал о единой Европе, он погиб в заговоре против Гитлера, а мистиком был Юнг Штиллинг, никогда не выступавший в суде. Но и под ударами правды сказка про двенадцать из Гольцхейма не рассыпалась, а продолжала жить по искусственным правилам искусства.
Возможно, эта выставка – ловушка для простодушных - задумана критикой тотальной симуляции реальности и наглой беллетризации истории в современной культуре. Возможно, она сама только один из мелких фрагментов этих процессов.
|
