На театральной карте сегодняшней Москвы выделяются площадки с ярко выраженным молодежным уклоном. Театр как пространство реализации молодых – пожалуй, одна из главных характеристик столичной театральной ситуации 2000-х. Во всяком случае, в той ее составляющей, где есть место творческому поиску, соотнесенному с актуальной современностью. В Центре им. Вс. Мейерхольда, празднующем в этом году свое пятнадцатилетие, концентрация молодых лиц на сцене, в зрительном зале, учебных аудиториях и коридорах бросается в глаза.
Молодость – характеристика не только возрастная. Скорее она ощущается в своем противостоянии солидности и основательности, в склонности к эксперименту, в подвижности и неутомимости. Неслучайно на юбилейной пресс-конференции художественный руководитель Центра Валерий Фокин так охарактеризовал сегодняшнюю жизнь: «нечто происходит». Не состоялось, а именно происходит. Идет процесс, открытый и незавершенный.
Ярко выраженный молодежный акцент Центр приобрел со временем – процесс омоложения оказался неизбежным и закономерным. Возникновение же ЦИМа в 1991 году было связано с деятельностью двух не зависящих друг от друга организаций: Комиссии по творческому наследию В.Э. Мейерхольда и Всероссийского объединения «Творческие мастерские» (ВОТМ) - одного из самых романтических замыслов первых лет перестройки по созданию уникальной по тем временам структуры, с помощью которой могли реализовать себя представители нового искусства — те, кто был вытеснен на обочину, с кем отказывались взаимодействовать репертуарные театры-монстры. В своей сегодняшней деятельности ЦИМ во многом продолжает начатое в рамках «Творческих мастерских». Принципиально, что Центр - не репертуарный театр, не антреприза и не прокатная площадка. Это творческое объединение, деятельность которого изначально оппозиционна театральному мейнстриму.
Первые «Мастерские» существовали за счёт дотации своих учредителей (Союза театральных деятелей РСФСР), однако это взаимодействие оказалось губительным для творческого процесса. Отстаивая идею независимого театра, они находились в полной финансовой зависимости от тех, кому собирались стать эстетической альтернативой. Это привело к добровольной отставке основателей «Мастерских». Их неудачный опыт был осмыслен основателями ЦИМа, которые пятнадцать лет назад инициировали создание одного из первых инвестиционных проектов в области культуры, созданных не на бюджетной основе, то есть не дотируемых ни городом, ни государством. Относительная независимость подразумевает постоянный поиск спонсоров, грантов и других источников финансирования. В этой связи требуется еще один внутренний ограничитель - принцип «финансовой экологии», подразумевающей разборчивость и избирательность финансовой политики. Подобная экономическая модель требует рождения и реализации все новых и новых проектов, многие из которых работают не только на близкую, но и на дальнюю перспективу. Это обязательное условие не выживания, но активного, позитивного и при этом свободного существования.
ЦИМ замышлялся как своего рода мост между историко-теоретическими исследованиями и экспериментальной театральной практикой. Это лаборатория. Мастерская (любимое словечко Мейерхольда). Рабочее место для профессионалов. Место, где можно рисковать. Искать новые формы и сверяться с традицией.
Россия – страна репертуарного театра, неподвижно-консервативная как в области театрального образования, так и в области театрального менеджмента. Сегодняшняя театральная жизнь в Москве обнаруживает катастрофический перекос в сторону entertainment, на фоне которого существуют малочисленные, крайне герметичные «элиты», ориентированные на самовоспроизводство и нисколько не заинтересованные во внешних контактах. ЦИМ, напротив, принципиально демократичен и открыт для некоммерческих поисков, адресованных широкой зрительской аудитории.
Центр Мейерхольда – идеальная рабочая площадка. Здесь есть великолепно оснащенное сценическое пространство - одно из лучших в Москве. Оно предельно универсально в силу своей лаконичности и мобильности. Отсутствие стационарной сцены как таковой, пустая внутренность черного куба, ряды свободно передвигающихся кресел, разные технические устройства – все это позволяет управлять пространством. Есть еще любимый студентами балкон: известно, что на нем может уместиться огромное число зрителей. Там можно стоять, сидеть на полу – настоящая галерка. Известно также, что лучшие фотографии спектаклей получаются именно оттуда. Есть также Черный и Белый залы – идеальное пространство для читок, кинопоказов и демонстрации спектаклей малой формы. Два зрительских фойе – для выставок, семинаров, круглых столов, пресс-конференций. Два кафе – для менее формального общения. Учебные аудитории. Их наличие – следствие принципиального внимания ЦИМа к образовательным программам. Кризис системы сегодняшнего театрального образования очевиден. Для Центра насущной оказывается задача воспитания молодой режиссуры (имя Мейерхольда обязывает). Здесь создана и функционирует магистратура для русскоязычных режиссеров стран бывшего СНГ и Балтии, своего рода аналог курсов повышения квалификации. В основе учебной программы – мейерхольдовская система преподавания. Кроме того, магистранты ходят на все мастер-классы и встречи, которые организуются в ЦИМе, участвуют в разнообразных читках и семинарах на выезде, приобретая режиссерский и более широкий театральный опыт в процессе живого общения с мастерами. И, что важно, магистрантам предоставляется возможность московского дебюта. Выпускники режиссерской магистратуры репетируют и ставят на площадке ЦИМа. Таким образом, для молодых режиссеров созданы оптимальные стартовые условия. Все остальное – это их талант, активность, удачливость.
В день празднования юбилея в Центре был показан спектакль Валюса Тертелиса, молодого каунасского режиссера из первого выпуска режиссерской магистратуры ЦИМа. Качество спектакля Тертелиса, поставленного по знаменитой пьесе Сары Кейн «Психоз 4.48», только подтверждает насущность формирования образовательных институтов, альтернативных тому, что предлагают театральные вузы Москвы. Спектакль Тертелиса – умный, непривычно выверенный, практически совершенный по форме и безупречный со вкусовой точки зрения. Он идет вразрез с теми тенденциями, которые превалируют в сегодняшнем русском театре, а именно с сугубой «содержательностью», идеологичностью, корпоративностью театрального высказывания. Текст Сары Кейн, ставший одним из манифестов новой драмы, был представлен Тертелисом через коды античной трагедии и символистского театра. Литовский язык актеров и безучастный голос переводчика создали дополнительный эффект зрительского отчуждения, подчеркнув чуждость этого интеллектуального «продукта» сегодняшнему русскому театру. Пожалуй, этот спектакль стоило воспринять как вызов доминирующим тенденциям, торжеству среднего уровня, складывающегося из интеллектуальной поверхностности, незнания, необразованности и упрямства, рядящегося под «концептуальность». В театре все в итоге определяет личность. Однако условия ее формирования играют далеко не последнюю роль. Ирония судьбы состоит в том, что в режиссерскую магистратуру ЦИМа принимают «русскоязычных режиссеров стран бывшего СНГ и Балтии». Видимо, предполагается, что российским режиссерам такая магистратура не нужна.
Еще один принцип ЦИМа – многопрофильность. Как театральный центр, он живет по художественным программам - в противовес получающей все большее распространение фестивальной политике. Позади такие программы, как «Антонен Арто. Новый век», «Античная программа», «Польский театр. Вчера и сегодня». Недавно запущен проект «Школа»: начало было положено в феврале открытым уроком Льва Додина, впереди – осенний мастер-класс знаменитого Кшиштофа Варликовского, режиссера краковского «Старого театра». Гастроли, проходящие в ЦИМе, также всегда имеют некий идеологический и концептуальный компонент, будь то «Свободный театр» из Минска, ташкентский «Ильхом» или екатеринбургский «Коляда-театр».
Идея открытой сцены реализуется и через предоставление ЦИМом своей площадки для показа дипломных спектаклей различных московских театральных вузов (что тоже способствует созданию молодежной атмосферы).
Закономерно, что Центр уделяет большое внимание кинопроектам. Сближение театра и кино явно претендует на статус ведущей современной тенденции. Здесь проходила международная программа Фестиваля реального кино "Кинотеатр.doc", состоялась видеоретроспектива спектаклей Тадеуша Кантора, демонстрируются фильмы современного российского андеграунда, а также дипломные фильмы по современным пьесам.
Интерес к театру как непрерывному творческому процессу означает особый тип зрительского восприятия, отличный от чисто потребительского. Отслеживанием зрительской реакции живо интересовался Мейерхольд, и этот его интерес логично ложится в основу концепции Центра. Если бы в Центре была организована программа лекций/ семинаров/ обсуждений/ встреч, адресованная именно зрителю, его благодарность не заставила бы себя долго ждать. Задача «создания благоприятных условий для реализации» актеров и режиссеров, приводящая к честной конкуренции и естественному отбору при изначально равных условиях, не срабатывает в случае со зрителем. Формы общения с аудиторией в современном театре не отличаются разнообразием и по большей части способствуют формированию и укреплению института фанатов (вполне сопоставимого с аналогичными явлениями в области поп-музыки и спорта). Достаточно заглянуть на интернет-страницы фан-клубов известных актеров и театров, чтобы убедиться в пугающем характере этого идолопоклонства. Другие формы зрительского существования большинству театралов просто неизвестны. Интерес у большинства явно преобладает над пониманием. Задача формирования театрального вкуса, об отсутствии которого постоянно говорят те же режиссеры и актеры, не может решаться без образовательных театральных программ в школах, вузах, а также в самих театральных центрах, подобных мейерхольдовскому. Интересно, что подобного рода программы вполне успешно и давно реализуются в консерваторской аудитории, художественных музеях, частично в среде киноманов. Театральная же культура зрительского восприятия недалеко ушла от стандарта, описанного еще Булгаковым и Зощенко: вечернее платье, бинокль, буфет, крики «браво» и шикарные букеты цветов любимому артисту. Сейчас, правда, еще модно покупать самые дорогие билеты – как в анекдоте про галстуки новых русских. Центр Мейерхольда в этом смысле место «непрестижное»: здесь действует демократичная рассылка информации, студентам и завсегдатаям часто предоставляется возможность пройти по входному билету. Но дать возможность зрителю увидеть спектакль – это только начало. Традиционный театральный формат не дает зрителю задать вопрос, поговорить с участниками спектакля, разобраться в увиденном и соотнести это с собственным опытом. Потребность в таких формах обратной связи ярко проявилась на недавно прошедшем в стенах ЦИМа Фестивале современной британской драматургии. Открытое театральное пространство, открытая сцена – это еще и открытость зрителю. То есть стабильная коммуникация.
По заказу фонда "Прагматика культуры"
|
