Нынче осенью «Не родись красивой» - отечественная адаптация колумбийской мыльной оперы о дурнушке Бетти - бьет рейтинговые рекорды во всех регионах, где ловится СТС, а заглавная песенка в исполнении Юлии Савичевой доносится изо всех коммерческих палаток Москвы и Подмосковья. «Есенину», с натугой выкарабкавшемуся в лидеры сериального сегмента, просто повезло, что он демонстрировался не синхронно с этой неспешной офисной историей. Героиня «НРК» - юная Катя Пушкарева, которая устроилась секретаршей в пафосную компанию по производству модной одежды и мало-помалу сделалась там фигурой номер один. Не будь Кати, фирма давно бы обанкротилась: ее топ-менеджеры слишком озабочены обустройством личной жизни, а профессиональные обязанности исправляют урывками, постольку поскольку. Рыба гниет с головы: президент компании Андрей Палыч - патологический ловелас, невротик и мямля, притворяющийся крутым бизнесменом. Пушкарева, однако, втрескалась в Андрея с первого взгляда и теперь служит ему по-собачьи, вкладывая нерастраченный эротический пыл в изобретение спасительных финансовых многоходовок. Употребить пыл по естественной принадлежности не представляется возможным: Катя от природы страсть как нехороша собой.
«Нехороша» - еще слабо сказано. У Багрицкого есть жуткое четверостишие, самый тошнотворный в русской поэзии девичий портрет: «Любовь? Но вшами съеденные косы, ключица, выпирающая косо, прыщи, обмазанный селедкой рот да шеи лошадиный поворот». Это точь-в-точь про Катю: судорожная пластика полураздавленного насекомого, изуродованная брекетами жабья ухмылка, жиденький сальный проборчик. Актриса Нелли Уварова жирными, смачными мазками изображает не то чтоб среднестатистическую дурнушку, с коей влегкую идентифицируется всякая телезрительница, - а настоящего фрика, кикимору. И вот за похождениями этого-то крокодила, если верить опросам, каждый будний прайм-тайм затаив дыхание следят миллионы представительниц прекрасного пола. Что ими движет? Не столь уж детский вопрос.
В голливудском фильме «Монстр» Шарлиз Терон сыграла отталкивающую проститутку-убийцу и в награду удостоилась «Оскара». Однако соль воздействия, производимого «Монстром», заключалась в том, что и зрители, и киноакадемики отлично знали, как выглядит красотка Терон на самом деле; они оценивали жертвенный поступок актрисы и мастерство гримеров «от противного», по контрасту. Г-жа Уварова, судя по некоторым фотографиям, в жизни тоже довольно симпатичная особа, но данный факт известен лишь узкому кругу ее знакомых и завсегдатаев РАМТ - театра, где Уварова работает. В кино и на ТВ она почти не засвечена, Катя - ее первая крупная роль вне подмостков. Зрителю попросту не с чем сравнивать, тем паче что, говорят, до окончания «НРК» продюсеры запретили Нелли показываться на людях в своем натуральном обличье.
Ага, запретили! Значит, готовят-таки финальный фейерверк, превращенье лягушки в принцессу? Не зря же наша - и наверняка продюсерская - культурная память бережно хранит сюжет о другой офисной Золушке, до неузнаваемости преображенной большим светлым чувством, - Калугиной из «Служебного романа». Но и эта параллель, к сожалению, прихрамывает. Рязановский шлягер длился два часа с хвостиком, причем волшебная метаморфоза Алисы Фрейндлих случалась уже где-то через час. Пытка уродством оказывалась скоротечной и оттого игрушечной. В «НРК» же 150 серий, прокручена примерно половина, а внешность Пушкаревой не меняется к лучшему. Катя - кикимора закосневшая, упорствующая в своем уродстве, будто сектант - в ереси. Вокруг нее вьются модели, чья прелесть на две трети обеспечена хорошей косметикой и визажными салонами, однако она не пытается взять с них пример и хоть чуточку сгладить собственные дефекты. Время от времени подружки-доброжелательницы зажимают ее в курилке и наряжают-накрашивают, но лучше б не зажимали: результаты всякий раз удручающие. Возникает впечатление, что Пушкарева не станет смазливее, что ты с ней ни делай; что она и не должна стать смазливее; что замысел авторов сериала вообще не в этом. А в том, чтоб мы привыкли к ее некрасоте как к данности. Притерпелись. Осознали: ПОЛОЖИТЕЛЬНАЯ героиня с иным экстерьером в «НРК» немыслима. Буквально. Ни на одну из тех женщин, что пригожей Пушкаревой, в рамках смоделированного здесь микросоциума нельзя ПОЛОЖИТЬСЯ.
Недавно петербургская «Азбука-классика» напечатала русский перевод романа валлийки Дианы Уинн Джонс «Ходячий замок», который лег в основу одноименного фильма Хаяо Миядзаки. Честно говоря, при просмотре «Замка» казалось, что на сей раз гений японской анимации переборщил с психоделиками; тем удивительнее обнаружить знакомые странности, содержащиеся уже в литературном первоисточнике. Маэстро, конечно, от души перелопатил фабулу, но стартовую коллизию оставил в целости. К благонравной и трудолюбивой девушке Софи заявляется злая колдунья и ни за что ни про что превращает ее в мерзкую старую каргу. Софи уходит из дому и поселяется в ходячем замке волшебника Хоула - на правах экономки. Хоул патологический ловелас, невротик и мямля, притворяющийся (и, ну ладно, отчасти являющийся) могущественным чародеем. Мало-помалу Софи становится тем стержнем, на котором держится все Хоулово жилище; если б не она, замок давно бы рухнул... Стоп, нечто похожее мы излагали выше; хм, собственно, и сам небоскреб, в коем размещается фирма из СТСовского сериала, - вылитый замок Хоула, не тот, каким он предстает у Миядзаки, а тот, каким описан у Джонс: долговязый, хлипкий, сквозящий на просвет.
В фильме обескураживает прежде всего то, что Софи вроде бы не слишком расстраивается из-за своего прискорбного превращения. Однако ж и в романе она принимает его стоически. «- Не бойся, старушка, - успокоила Софи свое отражение. - Вид у тебя здоровый. К тому же это больше отражает твою подлинную сущность». Подлинная сущность Софи, как растолковывает нам Диана Джонс, заключается в том, что она, старшая из трех молоденьких сестер, - карга по призванию и самоощущению, карга ВНУТРИ. Болотная Ведьма всего лишь привела внешнее в соответствие с внутренним, и Софи немедля ощутила не гнев, не ужас, но меланхолическое удовлетворение. «Лицо в зеркале показалось ей абсолютно спокойным, потому что ничего другого она и не ожидала увидеть».
Ничего другого не ожидает и Хоул - при всей своей расхлябанности он все-таки маг, способный распознать любое заклятие. Прекрасно понимая, что наружность Софи насильственно изменена, он не особо старается развеять чары; он с первого же взгляда вскользь определил Софи себе в невесты - такую как есть, независимо от экстерьера. Хоул в романе - пришелец из реального, повседневного мира, ему зябко и неуютно в волшебной стране, где людей за здорово живешь разбирают на составные части и собирают в другом порядке, где все текуче, изменчиво, лишено констант. Единственной точкой опоры становится уродство, потому что только оно, одно оно невариабельно; насчет красоты могут существовать разные мнения, а уродство - непреложность, редчайший момент консенсуса. Сердце красавицы склонно к измене. Сердце чудовища - легированный слиток верности. Особенно если чудовище успело побывать в шкуре красавицы. И облегченно вздохнуло, сбросив ее с корявых надежных плеч.
«Пусть все остается как есть», - облегченно вздыхает Катя. Андрей Палыч давно уже косится на нее с интересом: не начальник, а предначертанный, нареченный свыше жених. Не бойся, подойди ко мне ближе, милый. Я твоя тропа, твой посох, я твой ходячий амок. Обопрись на меня. Не родись.
|
