Cadenza Barocktage – фестиваль в Берлине. Среди европейских фестивалей – камерный, негромкий, один из многих. Для России – и вовсе пустой звук, примерно как жизнь на Марсе. Дело не только в нашей культурной изолированности, которая еще толком не осознана как феномен (до сих пор Россия и Европа живут по своим правилам, ориентируясь на разные ценности), но и в избранности сюжета. Cadenza Barocktage -- фестиваль специальный, посвящен, как следует из названия, искусству барокко – то есть тому веку, который у нас в широком обиходе просто не существует. В Европе интерес к барокко, начавшийся в середине прошлого столетия, давно норма жизни, о чем говорит количество коллективов, исполнителей и фестивалей, специализирующихся в данной области, и устойчивый спрос на их продукцию . У нас все только начинается, и до бума, как до луны: мероприятия, вроде грядущего «Антиквариуса» в московском Доме музыки, соблазнят лишь помешанных.
Но когда на Cadenza Barocktage смотришь не из Москвы, оптика меняется. В Берлине все встает на свои места: видно, что старая музыка здесь не приют для умалишенных, не извращение для богатых, а вполне себе демократичное мероприятие, вызывающее все, что симптоматично для рынка: спрос, переходящий в ажиотаж, отзывы ежедневных изданий и живую реакцию публики. Сразу ясно, что люди пришли сюда не из вежливости, что барокко для них не экзотика, а возможность полноценных художественных переживаний. Как ни странно, по отношению к старинной музыке эти ожидания не выглядят завышенными. Потому что в подходе к этому репертуару на Западе принято соблюдать важное условие: историческое исполнительство. Если коротко, это означает играть старую музыку по правилам своей эпохи. Тогда она производит неизгладимое впечатление, становясь актуальной эмоцией для сегодняшнего слушателя. Еще одно правило успеха – соединить историческое исполнительство с новейшим театральным решением. Из этого замеса в берлинской Штаатсопер на знаменитой Унтер ден Линден возник один из самых оригинальных спектаклей современного театра -- «Дидона и Эней» в постановке Саши Вальц.
«Дидона и Эней» (1689) английского композитора Генри Пёрселла по поэме «Энеида» Вергилия – редкий шедевр и, пожалуй, самая трогательная история любви, рассказанная средствами оперы. Саша Вальц, знаменитый немецкий хореограф, дебютируя «Дидоной» как оперный постановщик, сделала также шедевр. Возник он в соединении двух материков – старой изысканной партитуры, отреставрированной молодым итальянским музыкантом Аттильо Кремонези, которая под его руководством превосходно исполнена оркестром и хором Академии старой музыки Берлина, и действия, решенного средствами современного танца (компания Sasha Waltz & guests). Принципиален сам ход – поставить всю оперу как танец. Результат ошеломляет: «Дидона» -- не только смелое, неожиданное для жанра оперы решение, это абсолютно новый театральный продукт, поражающий не только глубиной и тонкостью прочтения, но и художественной самодостаточностью. В том смысле, что нет никакого желания называть спектакль интерпретацией музыки, хотя формально это так; здесь самостоятельное театральное целое, в котором все рождается одновременно -- музыка и движение, пение и танец.
«Дидона» Пёрселла – достаточно скромная по размерам вещица (около часа) с минимум действующих лиц, где в лаконичной форме спрятана драма, в которой сплелись античные корни и глубокая человечность, свойственная лучшим созданием психологического искусства от Рихарда Вагнера до Ингмара Бергмана. Ее замес экзистенциален: любовь, судьба и смерть. Ее внутреннее движение устремлено к финалу: расставание Дидоны и Энея и предсмертное Lamento Дидоны, находящее завершение в прекрасном хоре.
Удивительно, но Саша Вальц пренебрегает нормой современного немецкого театра – найти в «Дидоне» какое-то новое содержание. Напротив, она стремится не к оригинальности, а к выявлению очевидного. Роскошь спектакля заключается в идентификации: да, это именно те самые простые и неумолимые формулы, которые держат лаконичную конструкцию Генри Пёрселл и его либреттиста Нэума Тейта. Но чудо спектакля в том, что из музыкальных переживаний они стали театральными – зримыми и действенными.
Спектакль Саши Вальц замешан на всех элементах театра – от разных видов кинетики до психологической музыкальной драмы. Основа действия -- пение и танец. Однако, оно не разложено механически на две составляющие. Как во вселенной, богатство которой существует в каком-то удивительном порядке, здесь все подчинено внутреннему закону гармонии. Солисты-певцы и солисты-танцоры (все персонажи представлены двумя, а то и тремя актерами одновременно), кордебалет, хор, рассказчики – все вырастает, как из эмбриона, и развивается в чудном единстве. Свобода, с которой Саша Вальц строит свое повествование, не имеет границ: все, что есть на сцене – от полетов на лонжах до купания в воде – кажется точно найденным и прекрасным.
Удивительно и то, что каркасом этого абсолютно современного спектакля является архаичная модель эпохи барокко, где мир престает упорядоченным и выстроенным по иерархии: боги на небесах, люди на земле, ведьмы в преисподней. Люди не властны над своими поступками; их судьба в руках богов, посылающих испытания, чтобы взорвать обычное течение жизни: сначала любовь, потому – разлука, потом -- смерть. Но даже и в этой неумолимой предопределенности у человека остается выбор – или подчиниться воле богов (Эней) или проявить индивидуальную волю (Дидона). Дидона отвергает запоздалые попытки Энея остаться: он уже принял решение и предал любовь. Ее выбор -- одиночество и смерть.
Если бы Саша Вальц сделала только трагедию, ее вклад в искусство был бы уже огромен: сегодня в музыкальном театре есть все, кроме этого жанра. Берлинская «Дидона» -- трагедия простая и возвышенная, напоминает о древнегреческом театре. Здесь тело и голос рассказывают о душе, и нет ни одного формального движения. Однако это не все. В соответствии с барочной картиной мира, Саша Вальц видит индивидуальную судьбу частью вселенной со всеми ее стихиями и обитателями. Воздух, вода, земная твердь, земные недра, огонь; боги, люди, ведьмы, призраки – все здесь звучит на разные голоса и движется по своим траекториям. По сути, этот спектакль – масштабная картина мира, в котором даже личная человеческая трагедия утверждает его вечную красоту.
Одно из ярких доказательств этого восхитительного намерения – пролог. Его сюжет – появление богов из океана: бог солнца Феб едет на солнечной колеснице, нимфы и нереиды приветствуют Венеру. На дне океана – остатки древнего города Карфагена – места действия мифа о Дидоне. Эта роскошная мифологическая картина создается простым способом, но эффект грандиозен. В огромном бассейне-аквариуме плещутся, сменяя друг друга, мужчины и женщины. Плавая, они танцуют – естественные движения упорядочены, создавая удивительную картину гармонии всего живого: прекрасного человеческого тела в его природном естестве и воды, которая само собой воспринимается метафорой стихии и жизни. Собственно, все, что делает на сцене Саша Вальц и ее танцовщики, является воплощением торжественной мысли, произнесенной в прологе: «Природа создала нас такими прекрасными. Наслаждайтесь счастьем, эти часы уходят безвозвратно».
И это правда: танцовщики и певцы (солисты и хор – часть танцевального действия) прекрасны в каком-то высшем значении, а их движение не набор па, а нечто безусловное и всеобъемлющее – будто все это не придумано и поставлено современной женщиной, а существует как воплощение божественной воли. Уловить детали простому смертному невозможно и почти бессмысленно: у Вальц – полифоничное мышление и фантастическая изобретательность, помноженная на гениальное чувство пространства, в котором все живет разнообразно, но в согласии. Когда несколько групп и солистов автономно движутся с разной моторикой, глаз схватывает панораму, упуская детали. Но главное очевидно сразу: восхитительное, органическое чувство тела. Саша Вальц умеет делать танец из любых телесных проявлений – от полетов в воздухе до хлопанья ресниц, от шевеления пальцев руки до катания по полу. И никогда это не выглядит надуманным: все, что происходит на сцене – от танца мальчика Амура до абсолютных театральных шедевров – расставания героев и предсмертной арии Дидоны – становится частью вашего эмоционального мира.
Без натяжек, «Дидона» Саши Вальц и Атилло Кремонези – мощное театральное высказывание, опровергающее, что в наше время невозможно возвышенно и просто говорить о главном – любви, смерти и судьбе. В свете этого уже как-то неловко заявлять, что этот спектакль – революция театрального языка и новый подход к современному танцу, утверждающему себя не приютом для человеческих отклонений, а языком для создания картины мира во всем богатстве чувств и красок. «Дидона» в Берлине – миф нашего времени, который опровергает многие банальности. В том числе – идею об умирающей Европе и выхолащивании ее искусства. О том, что настоящее искусство и рынок несовместны. Еще как совместны.
|
