В Сеуле перед самым Новым годом прошел фестиваль танца DIDance. Миссию фестиваля, проходящего с 2003 года, можно сформулировать как попытку интеграции искусства танца в мир медиа и цифровых форматов - рекламы, кино, телевидения. «Наряду с остальными наиболее доступными культурными жанрами, фестиваль ориентирован не только на поклонников танцев, но и на обычных людей и художников, работающих в других визуальных искусствах», - говорит Ли Йонг-Хо, организатор фестиваля. Вот примеры цифровых фестивалей танца по всему миру: немецкий Videotanz, английский Dance for the Camera, японский DMJ, австралийский ReelDance, русский Кинотанец, французский Video Danse.
Почему такие события не известны широкой публике? На лицо все признаки так называемого нишевого продукта, каким и является современный танец. Небольшой отряд энтузиастов, профессионалов, истинных поклонников могут время от времени наблюдать явления ненасыщенной событиями хореографической жизни. Речь ведь идет не о классическом балете, который возник во времена отсутствия телевидения, чем вынудил массовую публику наблюдать за своей непростой жизнью, разбираться в сложных французских названиях канонических элементов, став неотъемлемой частью культурного пространства. Пространства освоенного, поэтому привычного, и уже совсем не экзотического. Современная хореография, как и драматургия, родилась в медийный век, когда к публике со скоростью, превосходящей ожидания, устремился поток культурной продукции. Той же самой драматургии сделать это удалось легко: чего проще донести до потенциального зрителя историю, которую можно забить в компьютер в виде текста, переслать по интернету, там же обсудить он-лайн, так же он-лайн продать билеты, сочинив простую аннотацию. Презентовать словами то, что ими же, словами, описано, не вызывает специальных затруднений.
Попробуй отанонсировать событие танцевального мира. Слова останутся лишь удобным механизмом внутрицеховой коммуникации. Предъявление же танца через слово публике приведет, в лучшем случае, к созданию самостоятельного критического произведения. Но поможет ли это в дистрибуции собственно танца? Искусство современной хореографии, таким образом, с полным правом можно отнести к культурным продуктам малых ниш, где фигурируют и функционируют те самые профессионалы и энтузиасты.
Приставки к слову танец, на разных языках звучащие в названиях фестивалей, говорят не только о поисках носителей, способствующих несценической дистрибуции продукта. Да, хореография переводится в цифровой формат, в интернет-магазинах можно приобрести кое-что из понравившегося. Но до этого момента это что-то должно уже понравиться, вернее, стать известным, следовательно, востребованным. Если взять банального среднестатистического потребителя культурного продукта, кого он назовет в качестве известных современных хореографов? Пожалуй, вспомнят Боба Фосса, и то благодаря его работе в кинематографе, рекламе мюзикла «Чикаго», некоторому количеству телепоказов знаменитых «Кабаре» и «Весь этот джаз», и то речь о Фоссе будет идти как о режиссере. Из европейцев вспомнят Бежара, может быть, Пину Бауш, да Сашу Вальц. Остальные знания – прерогатива посвященных. По крайней мере, в России это выглядит именно так. Существуют известные, номинированные, не однажды награжденные труппы и в нашей стране, но не ехать же за их искусством специально в Омск или Екатеринбург…
Как нельзя лучше ситуация с современным танцем и его усилиями по продвижению себя, присоединяясь к медийным продуктам, иллюстрирует теорию (и практику) «Длинного хвоста». Идиома русского языка, образно обозначающая присоединение к уже существующему, звучит как «упасть на хвост». Мы освоили и осознали технологию, пожалуй, даже раньше, чем американец Крис Андерсен, главный идеолог новой маркетинговой концепции «long tail». Современный танец сегодня следует нашей народной мудрости и актуальным мировым технологиям. Как это может работать? У Криса Андерсена в статье есть блестящий пример – возрождение интереса к документальному кино благодаря доступности продукта в он-лайн каталогах.
Оценивая уровень публики, ежедневно просматривающей массу сайтов в поисках новых впечатлений – музыкальных, интеллектуальных, развлекательных – вполне можно предположить, что появление в он-лайновом доступе оцифрованного танца привлечет к продукту новых почитателей.
Интеграция узкоадресного произведения в силовое поле массового продукта – вещь не такая уж новая. Тот же Боб Фосс, по сути, эксплуатировал именно эту практику – он снимал кино о мюзикле, то есть «прицеплял» танцевальное шоу к кинолокомотиву, тем самым продвигая искусство танца по каналам искусства кино. Более грубые аналогии наталкивают на мысль о product placement, только в контекст широкого проката помещаются не часы и автомобили, а пластические движения. Времена вертикального устройства культуры уходят, ценностная шкала благоволит и балету, и рекламному ролику. И «впрыгивать» в стремительно летящий поезд культурной индустрии не только не зазорно, но, напротив, единственно верно.
Организаторы фестиваля DIDance, правда, говорят больше об обучении практике видеозаписи, качественной съемки (т. е. перевода хореографии в цифру без потери качества смыслов). Все эти усилия, между тем, имеют вполне определенный вектор: превратить «маленькое» в значительное, сделав доступным через освоение новых путей дистрибуции. Танец как один из жанров визуального искусства, искусства, не требующего перевода, с полным правом может претендовать на места в рейтинге популярных продуктов. Болтливый мир с наслаждением пересматривает фильмы Чаплина, где необходимость текста оспорена красноречивостью жеста.
|
