Признаюсь сразу, что я лично не являюсь большим знатоком интернационального художественного рынка, художественные ярмарки посещаю довольно редко. Поэтому никакой инсайдерской информации после посещения мадридской ярмарки ARCO я разгласить не могу. Увы, реальная динамика художественной экономики для меня так и остается вещью в себе. Перечисление же каких-то случайных цифр кажется мне не совсем профессиональным, поэтому придется ограничиться общими рассуждениями и впечатлениями.
Посещение художественных ярмарок – дело, можно сказать, обязательное для всякого любителя искусства. Однако, для критиков это занятие несколько факультативно. Дело критиков - оповестить о важнейших тенденциях и событиях, особенно, если речь идет о явлениях мирового художественного процесса. Скорее всего, это будут какие-либо биеннале и музейные выставки. А всякая ярмарка, собирающая определенное количество дилеров и галерей, представляет картину еще сырого, неоформленного процесса. Поэтому мне лично гораздо интереснее анализировать уже готовые продукты деятельности кураторов и художников. А на ярмарках я, не будучи ни продавцом, ни покупателем, чувствую себя не совсем в своей тарелке, примерно, как если бы поручили сделать репортаж с Нью-Йоркской биржи. С другой стороны, кураторская выставка есть феномен авторитарного способа производства. А художественная ярмарка – своего рода новгородское вече продавцов и покупателей, феномен прямой демократии на почве искусства. Демократии, которая отсутствует и в книгоиздательстве, и в кинематографе, и в музыкальной индустрии. Там основополагающую роль играет закон больших чисел и потребителя вынуждают купить бестселлер, который «купили все», или купить билет на блокбастер, который уже принес миллионы.
Несмотря на то, что многие теперь говорят о том, что художественный рынок становится непременной составной частью сферы развлечений, сам процесс извлечения прибыли от искусства остается еще в доиндустриальной эпохе – покупатель договаривается лично с продавцом о приобретении конкретного уникального предмета. Однако, при неизбежно ремесленном способе производства и ручном (face to face) способе дистрибуции у покупателя остается еще доля сомнения в том, что ему предлагают действительно качественный товар. Ярмарки как раз и позволяют покупателю убедиться в том, что он делает правильный выбор, то есть поступает «как все». Вот зачем галеристы часто приглашают своих клиентов на ярмарки, место где, казалось бы, покупателей могут «отбить» конкуренты. И платят только за бокс размером 24 кв.метра по 5000 евро. А самые амбициозные дилеры без слов тратят по 100 000 евро на расходы по перевозке произведений, страховке и аренде. Экономический механизм простой. Владимир Овчаренко, владелец галереи «Риджина», продал на ARCO несколько работ по цене от 10 до 15 тыс.евро. Особенного дохода от продаж, учитывавшая все расходы, он не получил, зато теперь сможет рассказать своим клиентам в Москве о том, что именно так нынче котируется на рынке молодая художница Наталья Стручкова. Художники получают приглашения участвовать в кураторских и музейных проектах, пополняют таким образом свои портфолио. То есть цена на их работы растет, а галерейщик получает свою маржу.
Свободный рынок изобразительного искусства, казалось бы, предлагает предельно широкий выбор - 278 галерей со всего мира, приехавшие на ARCO, вроде бы, должны дать предельно широкую картину происходящего на мировой художественной арене. Однако демократия в духе афинского форума всегда ограничительна – право высказывания имеет только довольно узкая группа граждан. Состав участников большинства международных ярмарок высокого класса определяется специальными советами, которые определяют, какие галереи имеют право выходить на свободный рынок, кто не попадет на него ни при каких условиях, а кто еще сможет доказать свою состоятельность. Точно так же все происходит и на нашей, пока еще довольно провинциальной, «Арт-Москве». Обнаружилась и еще одна забавная параллель. Оказывается, в Мадриде есть еще одна ярмарка – «Арт-Мадрид», которая соотносится с ARCO точно так же, как «Арт-Москва» с «Арт-Манежем». Но ARCO обладает серьезным административным ресурсом, ее организаторы смогли надавить через мэрию на «Арт-Мадрид», и из подзаголовка к названию этой ярмарки убрали слово «международная». При этом сами организаторы жалуются на то, что художественный рынок в Испании еще слаб и только находится в стадии развития. Но мэрию тоже можно понять – ее интересуют не столько налоги с оборота, сколько привлечение туристов - ARCO посетило за шесть дней около 180 тыс. человек. Кстати сказать, журналистов, в том числе и вашего покорного слугу, приглашали в Мадрид Турэспанья (Turespana), государственный секретариат по торговле, туризму и бизнесу при министерстве экономики Испании. То есть государственная организация, цель которой – увеличение туристического потока.
Итак, в отличие от монетаристской России, где галеристы и дилеры живут сами по себе, а официальных лиц на открытии «Арт-Москвы» не наблюдается, в Испании рынок искусства обеспечен мощным государственным протекционизмом. Ярмарку открывали король и королева, параллельно проходили банкеты с участием очень важных, как мне сказали, государственных чиновников и бизнесменов. Такой масштабной господдержке рынка есть историческое оправдание: родина Пикассо и Дали сорок лет находилась под диктатурой Франко, который однажды на предложение провести выставку импрессионистов ответил: «У нас и так достаточно проблем с коммунистами, зачем нам нужны еще и импрессионисты?». Посему, после ухода Франко именно современное искусство стало своего рода статусным символом модернизации испанского общества. То есть делом общественным – сегодня в Испании около 200 музеев и центров современного искусства по всей стране, многие из них с весьма солидным бюджетом на покупку произведений. И на ярмарке, месте, по определению предназначенном для коммерции, был выделен довольно обширный раздел, представляющий нонпрофитные институции.
Более того, государственные и общественные организации произвели масштабную интервенцию на художественный рынок – один только Музей Королевы Софии (Museo Reina Sofía) потратил на закупки около миллиона евро, а Музей изобразительных искусств провинции Кастилья и Лион – 350000 евро. При этом все понимают, что музеям закупки гораздо удобней производить напрямую, так как можно получить существенные скидки. Но и этого мало – патриотически настроенные испанские обозреватели нашли все же повод упрекнуть правительство в недостаточной работе по развитию изобразительного искусства. Обозреватель из El Pais полагает, что, несмотря на бурно растущий мировой арт-рынок, Испании так и не удалось стать основным плацдармом для экспансии в Европу латиноамериканского искусства, которое в настоящий момент входит в мировую моду. Понятно, в таком высказывании выразились некие специфические амбиции - Испания, оказавшаяся в положении бедной провинции объединенной Европы, и в самом деле намерена стать посредником с испаноговорящим миром. Таким образом оказывается, что арт-ярмарка выступает весьма мощным политическим инструментом. И все же, трудно представить, чтобы кому-нибудь из московских газетчиков пришла в голову мысль упрекнуть наши государственные организации в том, что они мало поддерживают присутствие галерей и художников из стран бывшего социалистического лагеря на ярмарке «Арт-Москва».
ARCO – ярмарка относительно молодая, ей всего 25 лет. И всегда исполняла просветительскую функцию, ведь в наследство от франкизма досталась весьма консервативная публика, которая как огня бежала всех этих опасных модернизмов и постмодернизмов. Ганс Кнолль, владелец галерей в Вене и Будапеште, привел такой пример: ярмарка «Арт-Кельн» никакой просветительской программы не имеет. В ней нет необходимости - город Кельн и его окрестности плотно заселены состоятельными коллекционерами со стажем, то есть людьми, которых ничему уже учить не надо. При этом Кнолль рассказывает, что в Мадриде его стендом интересовались испанцы и интернациональная публика примерно в равной пропорции. Причем местные покупатели самым очевидным образом ориентировались на действия международной публики. Таким образом, можно сделать вывод, что нашему художественному рынку вовсе не следует стыдиться просветительской парадигмы, дающей свои плоды. Именно такой стратегии и придерживается «Арт-Москва», родившаяся десятилетие назад. Кстати, Кнолль уже не первый раз ездит продавать художественные работы в Москву, в Мадриде же он успешно предлагал русское искусство.
В Москве уже есть все – и адекватные дилеры и вполне релевантное искусство. Все пять московских галерей («Айдан», Stella, галерея Марата Гельмана, «Риджина» и RuArt), которые ездили на ARCO), похвалились довольно высокими продажами. После ARCO, однако, я отметил еще один важный, но отсутствующий у нас компонент художественного рынка. По ARCO в массовом количестве ходили очень пожилые респектабельные дамы и господа, очевидно крупные предприниматели, удалившиеся на покой. При этом присматривались они вовсе не к классикам, предложение которых было достаточным, но к самым продвинутым и экспериментальным формам. В России такой покупатель еще просто не вырос. Наш большой бизнес на пенсию пока не собирается, придется немного подождать.
Итак, благополучие и чистый идеал царят на ярмарке в испанской столице. Однако, потратив около восьми часов на внимательный осмотр многих тысяч произведений, выставленных в двух огромных ангарах, я почему-то впал в депрессию. Могучая господдержка и расцветающий рынок порождают какое-то на удивление унылое и однообразное искусство. Искусство, которое трагически превращается в чистый дизайн, гладкий и аккуратный. То есть перестает быть искусством как таковым. Наши художники и галереи, как ни странно, выделялись на этом фоне неким избыточным драйвом. Но, может быть, это просто глаз замылился, и на нас накатит среднеевропейская скука?
|
